"Кажется, что-то происходит с восприятием советской, вернее даже позднесоветской культуры. Все..."

Кажется, что-то происходит с восприятием советской, вернее даже позднесоветской культуры. Все последние двадцать лет это был достаточно нервный вопрос.

К нему было множество подходов: попсовая ностальгия в духе «Старых песен о главном», бесконечные ремейки, сиквелы и перепевки, или — с другой стороны — эстетизация трэша, или попытки ввести старых героев в новый контекст, или каталогизация советских поп-феноменов в программе «Намедни». Было целое поколение, воспитанное на Летове или передачах Гарика Осипова, которое убегало от позднеельцинской реальности, условно говоря, в кино с Вициным. И это все были довольно ответственные, иногда даже смелые позиции, предполагавшие, что нужно как-то определиться, сформулировать отношение к этой позднесоветской теме. Она не отпускала. А сейчас, кажется, отпустила.

Вдруг оказалось, что можно слушать Ободзинского не в качестве такого экзистенциального жеста — или ностальгического переживания ушедшего мира, — а просто слушать. Через запятую с какой-нибудь группой «Птицу ем». Вот у меня гигабайт музыки — а есть еще и Ободзинский, он тоже клевый. И с кино, и с книжками ровно та же история: это просто интересно, точно так же, как есть на свете еще много интересного.

Это ведь бескрайний, богатейший мир — из которого на поверхности массового сознания осталось, в общем, немногое. С одной стороны, есть официальная советская культура, которую по телевизору показывают — и всегда показывали: ну там Кобзон или Эльдар Рязанов. С другой — есть культура условно антисоветская: Солженицын, Бродский, группа «Аквариум».

А все, что между ними, куда-то провалилось — о существовании, скажем, Геннадия Шпаликова из следующих поколений знают только люди, которые занимаются специальными изысканиями.